Сергей Никоненко: «Я вспыльчивый, но отходчивый — всегда извинюсь»
Сергею Никоненко идет 82-й год, но он по-прежнему полон сил.
Много снимается (счет ролям перевалил за две сотни!), ведет активную общественную жизнь. А недавно возглавлял жюри на кинофестивале «Волгоградский факел», где и рассказал о жизни, славе и своих убеждениях…
«ХАМАТОВА ОКАЗАЛАСЬ ДУРОЧКОЙ»
— Сергей Петрович, сейчас, как известно, очень непростая политическая ситуация. Переживаете?
— Скоро все эти шавки, которые открывают свои пасти на Россию и что-то там каркают, я уверен, подавятся. Россия и не такое переживала! Выстоим!
— Но Россия сейчас в изоляции. Вы же понимаете, что Америку и Европу, скорее всего, больше не увидите?
— Да я и не хочу туда. Был там неоднократно, все видел. И никогда в жизни там ничему не позавидовал! Нечему просто!
— А некоторые ваши коллеги иначе размышляют — вон сколько артистов с 24 февраля родину покинули, громко хлопнув дверью!
— Я с теми, кто уехал из России, на одном поле, прошу прощения, не сяду. Мне наплевать на них! Взять ту же Чулпан Хаматову. Вот за нее мне очень обидно. Ну хорошая же девчонка была, я помню ее совсем молодой в дипломном спектакле, где она очень прилично играла. Но оказалась дурочкой набитой, зараза! Тоже поддалась! Или купили… Говорят, что в проституции торгуют только телом, нет, можно и мысли продать!
— Не верите в ее светлое будущее в Прибалтике?
— Кому она там нужна? Латышам? Не смешите!
— Другие артисты в ДНР и ЛНР с концертами выезжают. Бывали там?
— Десять дней назад был в Донецке, Луганске, под Харьковом. Выступал там перед солдатами. У меня есть литературная композиция «Бессмертный полк», где я читаю стихи Симонова, Твардовского. Но оказалось, там больше хотят слышать лирику Пушкина, Есенина, Блока. Потому что военной темы там и без меня хватает.
«БЫЛ СТРАШНОЙ ОТОРВОЙ»
— На передовой, на сцене, на экране вы — звезда. А дома? Родные как к вам относятся?
— Дети и внуки никак не реагируют, когда видят меня на экране. Они вообще меня ни в грош не ставят в этом плане. (Улыбается.) Для домашних, а особенно для внука, я совсем не кумир. Он не понимает, что такое известный человек, артист. И слава богу, что не кумир. Внуку Пете 15 лет, но он деда интеллектуально давно перерос. В два года Петя уже чисто говорил. К трем знал марки всех машин! А сейчас фанатично увлечен химией. Недавно отдыхали в Крыму, а он в это время по 6-7 часов в день сидел с книгами и занимался. Я же ненавидел химию, тригонометрию. Однажды заглянул в его рабочую тетрадь — если бы вы видели, чем она исписана! Сплошные формулы! Я его выгоняю гулять, хотя меня в его годы было не загнать домой… Петя в детстве хотел быть ботаником, я ему даже микроскоп купил. Потом решил стать химиком. Помню, как в 12 лет потащил меня в «Дом книги» на Новом Арбате и заставил накупить кучу книг по химии. Ну а сейчас задумал стать врачом.
— Жалеете, что внук, как когда-то и сын Никанор, не хочет становиться артистом?
— У сына был такой опыт. В шестилетнем возрасте он снялся у меня в небольшой роли, где надо было заплакать. Я никогда и пальцем его не тронул, а тут, чтобы вызвать слезы, пришлось шлепнуть. Он заревел скорее от обиды и неожиданности, нежели от удара. А я скомандовал: «Играй, сынок, любой подарок тебе куплю!» И он сквозь слезы и рыдания произнес текст — замечательно сыграл два дубля подряд. Но потом попросил за это немецкую железную дорогу, пришлось покупать. Став взрослым, Никанор тоже пытался заниматься кино, ходил на высшие режиссерские курсы и даже снял какую-то работу. А потом сыну, наверное, денег не хватало, он занялся недвижимостью. И стало получаться. Кроме того, он хороший синхронный переводчик. Что же касается актерства, думаю, внучка Катенька пойдет по моим стопам. Ей девять лет, она и танцует, и поет, крутится-вертится. А как она сказки читает!
— А вас, когда были в возрасте Кати, кем родители видели?
— В детстве я был страшной оторвой! Когда меня спрашивали: «Сережа, а как ты учишься?», я гордо, не моргнув, отвечал: «Без троек!» Троек действительно у меня не было, только двойки. Мама у меня работала в горячем цехе на электроламповом заводе и молила Бога только об одном, чтобы я не стал шпаной. Потому что у нас половина двора пошла по лагерям. А задатки актера во мне заметила мама моего одноклассника Саши Тихомирова, ставшего впоследствии известным поэтом. Я тогда учился во втором классе, и надо было проводить новогодний вечер. Десятикласснику приклеили бороду, сделали дедом Морозом, а со Снегурочкой возникла проблема — школа мужская, девочек не было. Вот мама Саши и предложила нарядить меня — паричок, косички, реснички, чулочки. Все родители были потрясены и говорили: «Какая замечательная девочка!» А мне это очень нравилось, ведь я-то знал, что я мальчик! (Улыбается.) Мне понравилось перевоплощаться и обманывать. В старших классах я уже начал и петь, и плясать, и фокусы показывать. Мама же была этому только рада — для нее главным было, что я не стал жуликом. Поэтому мои желания поощряла, отдала в драмкружок. И потом все родственники приходили в Дом пионеров смотреть спектакль «По щучьему велению», где я играл царя. А режиссером был Леонид Нечаев, который позже снял «Буратино».
«СЕКРЕТ – В СОВМЕСТНО ПРОЙДЕННЫХ ТРУДНОСТЯХ»
— Но ведь работа актера еще и прибыльная! Неправда ли?
— На своей первой картине «Сердце не прощает», в которой снимался еще первокурсником, я заработал 5000 рублей. Потом после денежной реформы они стали 500 рублями. А в семье у нас с деньгами было туго, отец-охотник даже последнее ружье продал, чтобы прокормить семью. И вот я приношу домой эти огромные деньги. Мать смотрит на меня и говорит: «Сережа, ты их не украл?»
— Пройдет совсем немного времени, и вы впервые женитесь…
— Я влюбился. В 13 лет уже влюбился в 10-летнюю девочку. Через 10 лет на ней женился.
— Но тот брак оказался совсем коротким. Зато с вашей нынешней супругой — актрисой Екатериной Ворониной — через год отметите золотую свадьбу! В чем же секрет такого нетипичного для артистической среды постоянства?
— Первым двум бракам, наверное, помешал мой характер — я хотя и влюбчивый, но вспыльчивый. Правда, отходчивый — всегда извинюсь. А секрет того, что мы уже почти 50 лет вместе, — в совместно пройденных трудностях. Мы жили в коммунальной квартире, где на 28 соседей два туалета и одна ванная. Там же у нас родился ребенок, а мне приходилось подгузники и стирать, и гладить, и за кефиром ходить…
— Сегодня вы народный артист, обладатель множества наград. Служебным положением случается пользоваться?
— Иногда внук говорит: «Дедуль, сходи, тебе же можно без очереди!» А я говорю, что так делать нельзя и в очереди стоять надо.
Какое там служебное положение! Разве что, когда сыграл инспектора ГАИ, мне настоящие автоинспекторы какие-то мелкие нарушения прощали. Хотя и не все. Помню, в середине 1980-х останавливает меня молоденький инспектор. А я спешил на съемку — снимался в двух главных ролях. Словом, останавливает меня и говорит, что я еду со скоростью 80 километров в час при положенных 40. А сам вынимает дырокол, чтобы в талоне предупреждения сделать дырку. Я ошарашенно: «Ты что же, будешь коллегу обижать? Ты хоть фильм-то про инспектора ГАИ со мной видел?» Он спокойно так отвечает: «Видел, нам начальник училища показал картину, где вы играете главную роль, и велел брать с вас пример. Что я сейчас и буду делать», и поставил дырку. Я его похвалил даже за эту честность и принципиальность. Я ведь и сам такой же! (Улыбается.)