«Марокканская проблема» раздирает Европу
Болельщики сборной Марокко по футболу на улице Брюсселя
Кадры недавних околофутбольных погромов в Брюсселе шокировали многих. Шок вызвало не само по себе хулиганство фанатов — к этому-то Европе не привыкать. Удивление многих было вызвано тем, как бурно жители Бельгии праздновали поражение сборной этой страны. Да-да, толпы радостных болельщиков высыпали на улицы крупных городов Бельгии и Нидерландов с тем, чтобы проявить восторг по поводу победы сборной Марокко.
Причем львиная доля этих буянов являются гражданами и даже уроженцами данных европейских государств. Из чего бельгийские политики делают печальные для себя выводы: «Мы должны наконец-то назвать проблемы. Спустя три-четыре поколения огромная часть марокканцев не считает эту страну своей».
Теперь в Брюсселе, Антверпене, Амстердаме, Роттерадме и Гааге усиленно готовятся к новым беспорядкам, которые запрограммированы на ближайший вторник. Практически никто не сомневается в том, что после матча 1/8 финала чемпионата мира Испания — Марокко, вне зависимости от его результата, разгоряченные европейские фанаты марокканского происхождения снова выйдут на улицы крушить машины и магазины городов. Тех городов, в которых большинство из них родились, но которые так и не стали для них своими.
И дело, как вы понимаете, вовсе не в футболе. Реакция на игры чемпионата мира — это лишь отражение глубинных процессов, которые происходят в обществах многих европейских стран. Причем она имеет четкие политические последствия, печальные для истеблишмента Европы, долгие годы пестовавшего миф о победе мультикультурализма на континенте. «Матч Бельгия — Марокко выиграла партия «Фламандский интерес» — таким кратким и емким комментарием сопроводил кадры насилия на улицах Брюсселя бельгийский политик, депутат парламента Фландрии Крис Янссенс.
Хоть на него за этот комментарий и набросились мейнстримные политики и пресса Бельгии, обвинившие Янссенса в «политизации проблемы», но факт остается фактом: партия «Фламандский интерес» (Vlaams Belang, сокращенно — VB), выступающая за ужесточение миграционных правил, моментально набрала политические очки. На выборах 2019 года она и без того стала главной сенсацией, заняв второе место в стране, после чего партии мейнстрима впервые допустили возможность пренебречь «санитарным кордоном», который они десятилетиями выстраивали вокруг «нерукопожатных» фламандцев, и позволить им войти в правящую коалицию. А сейчас, сразу же после уличных беспорядков в Брюсселе, зафиксирован новый скачок рейтингов VB. Она вышла на уверенное первое место во Фландрии, то есть в той половине Бельгии, которая говорит на нидерландском языке. И в целом может претендовать на значительное усиление своих позиций в общенациональном парламенте в случае проведения выборов. Таковы политические последствия нескольких футбольных матчей еще не закончившегося чемпионата мира.
Укрепляются позиции и политических побратимов VB в Нидерландах — Партии за свободу (Partij voor de Vrijheid, сокращенно — PVV) во главе с Гертом Вилдерсом, извечным борцом против марокканской диаспоры в своей стране. Сразу же после околофутбольных беспорядков он провозгласил: «Я говорю об этом уже 20 лет. У Нидерландов есть огромная марокканская проблема. Насилие, неприятности, беспорядки, зависимость от пособий. Бунтующие подонки поджигают нашу страну».
Хештег «марокканская проблема», сговариваясь или не сговариваясь с Вилдерсом, активно начал раскручивать и лидер бельгийской BV Том ван Грикен. Тот, комментируя нападение на телерепортера в прямом эфире новостей со стороны бельгийских болельщиков марокканской сборной, написал: «Может ли каждый уже открыть свои глаза и понять, что «мультикультурное общество» полностью провалилось?»
В этом и состоит основной посыл антимигрантских партий, которые в европейском истеблишменте принято называть ультраправыми: десятилетия усилий по интеграции миллионов выходцев из Азии и Африки, осевших в старой Европе, не дали никакого результата. Костяком уличных беспорядков в Бельгии и Нидерландах, само собой, была молодежь до 30 лет, то есть в основном представители второго-третьего поколений марокканской диаспоры, родившиеся и выросшие в Европе. Но, как мы видим, сборные тех стран, где они живут, ходят в школы, зарабатывают деньги, остаются для них совершенно чужими на фоне команды страны предков.
На старте чемпионата многие из представителей марокканской диаспоры говорили о своей двойной идентичности: мол, не можем же мы «выбирать между папой и мамой». Недавнее исследование, проведенное в странах старой Европы среди молодежи марокканского происхождения до 35 лет, выявило, что подавляющее большинство имеет паспорта Марокко, помимо гражданства страны, где они родились и выросли: 99% в Нидерландах, 88% в Бельгии, 86% во Франции, 82% в Германии. Соответственно, подавляющее большинство этих молодых людей заявили о том, что они имеют «двойную идентичность». Однако, как мы видим по недавним событиям, духовная принадлежность к Марокко, где многие из них бывают лишь от случая к случаю, посещая дальних родственников, все равно берет верх.
Сколько ни пыжились западные политики, сколько ни создавали государственных программ по интеграции зарубежных диаспор в свои общества, сколько ни выделяли на это средств — результат налицо. Во многом этому способствует тот факт, что в крупных городах старой Европы выходцы из Азии и Африки живут в отдельных анклавах, которые ментально и культурно отгорожены от остальной части страны. К примеру, обсуждая предстоящие во вторник сражения полиции с футбольными фанатами сборной Марокко, все уже наверняка знают, что в Брюсселе это будет происходить в районе Моленбек, в Гааге — в квартале Схильдерсвик, и так — в каждом крупном городе Бельгии или Нидерландов.
Особенно известным является Моленбек, где жили и планировали свою террористическую деятельность организаторы массовых расстрелов мирных жителей в Париже в ноябре 2015 года. Тогда много писалось и говорилось об этом брюссельском районе, новостные сюжеты о нем не сходили с экранов. Его тогда повсеместно называли «столицей джихада в Европе». Всюду демонстрировались кадры с мечетями, людьми в традиционных арабских одеяниях, марокканскими магазинчиками — как будто речь шла не о европейском городе, а о Северной Африке.
При этом Моленбек — вовсе не окраина Брюсселя, как многим может показаться из этих кадров. Это самый что ни на есть центр столицы Евросоюза. Скажем, до плакатной Гран-Плас, центральной площади Брюсселя, от Моленбека — всего 10-15 минут неспешным шагом. А от Схильдерсвика до парламента Нидерландов в Гааге можно дойти пешком за 20 минут. Однако эти районы действительно являются этническими анклавами внутри крупных городов, где куда чаще слышишь арабскую речь, а не официальные языки этих стран. Особенно это касается Бельгии, где идет извечная борьба между французским и нидерландским языками, а потому выходцам из Марокко легче общаться между собой на арабском.
Живя в этом обособленном мирке внутри крупных европейских мегаполисов, общаясь в основном с представителями своего же этнического сообщества и чувствуя себя иностранцами в своей стране, многие молодые представители меньшинств пользуются любой возможностью, чтобы яростно порвать флаг этой страны или Евросоюза, размахивая знаменем Марокко, где некоторые из них и бывали-то раз-два в жизни.
И в этом — серьезнейший вызов для Европы. Вроде бы его порой осознают. Вспомним хотя бы поход против «геттоизации» Франции, объявленный Эммануэлем Макроном два года назад. Им тогда был предложен план решительной борьбы против того, что он назвал «исламистским сепаратизмом». Но сейчас можно констатировать, что этот план также положен под сукно, как и все великие планы интеграции этнических анклавов практически во всех странах старой Европы.
Уличные шалости бельгийцев, празднующих поражение сборной Бельгии, стали шоком для многих. Но по неловкой реакции тамошних СМИ заметно, что они скорее пытаются не найти решение проблемы, а перевести направление дискуссии в русло, более удобное для истеблишмента. Со страниц бельгийской прессы зазвучали призывы отказаться от «стигматизации» марокканцев. Газета De Standaard доказывает публике, что драки фанатов — это часть европейской уличной традиции и та не имеет никакого отношения к Марокко. В этой связи приводится мнение экспертов о неверности и порочности термина «марокканская проблема», запущенного правыми политиками. Звучат призывы к местным имамам и старейшинам общин провести воспитательные беседы с молодежью и постараться предотвратить насилие во вторник (как это пытались сделать взрослые жители марокканских кварталов в Брюсселе и в этот раз).
Как будто речь идет просто о футбольном хулиганстве! Как будто авторы этих призывов не понимают, что проблема в данном случае не в том, что где-то какому-то юнцу «тестостерон ударил в голову». Насилие-то можно предотвратить. Однако от этого молодой парень не станет больше любить или хотя бы с уважением относиться к стране, в которой он родился и вырос, к Европе, частью которой он, согласно одному из паспортов, является, но не намерен быть таковой. А это значит, что следующие и следующие поколения граждан Бельгии, Нидерландов, Франции, Германии будут расти в духе неприятия традиций и культуры этих государств. Причем их доля будет неуклонно увеличиваться сообразно демографическим тенденциям последних десятилетий и в определенный момент достигнет той критической массы, за которой нынешние выходки фанатов сборной Марокко покажутся просто детской забавой.